Напомним, как писал «Премьер» в номере от 21 февраля 2012 года, 43-летняя вологжанка Светлана Красикова (ФИО изменено) подала в суд на областной онкодиспансер и Департамент здравоохранения Вологодской области. Женщина утверждала, что врачи онкодиспансера сообщили, что у нее рак шейки матки и необходимо срочно удалять матку с придатками. В противном случае ее жизни грозит опасность.
       По словам женщины, хирург и зав. отделением онкодиспансера Олег Сухарев заверил ее, что дополнительные исследования ничего не дадут. В январе 2008 года ей сделали операцию, удалив матку и придатки. Однако потом дальнейшие исследования вырезанных органов показали, что злокачественные изменения отсутствуют.

Неточная наука?

       Прошло несколько лет, и Светлана Красикова в 2011 году подала в суд на медиков, действия которых, по мнению вологжанки, подорвали ее здоровье. На ее стороне выступали специалисты Российского центра Судмедэкспертизы Минздравсоцразвития РФ, которые пришли к выводу, что операция была проведена без необходимого диагностического минимума, без объективного морфологического обследования и на основании неправильно установленного диагноза. Архангельские врачи в своей экспертизе пришли к выводу, что здоровью женщины нанесен тяжкий вред.
      За нанесенный ущерб Светлана Красикова потребовала 10 миллионов рублей — ведь женщине предстоит серьезное комплексное лечение.
      На суде представитель онкодиспансера, главврач Андрей Ежов утверждал, что врачи учреждения отнеслись к своей работе добросовестно, и женщине было рекомендовано провести дополнительное исследование, которое проводится только в столичных центрах, так как в Вологде для этого нет возможности. И так как, по мнению главврача, пациентка подписала перед самой операцией информированное согласие, это автоматически обозначает, что она была полностью информирована о диагнозе и последствиях.
      Представитель Светланы Красиковой адвокат Владимир Матвеев считает, что типовой бланк онкодиспансера о добровольном согласии не соответствует типовому бланку, который был утвержден приказом федерального медико-биологического агентства РФ от 30 марта 2007 года № 88 «О добровольном информированном согласии на медицинское вмешательство». «Из данных документов следует, что в каждом конкретном случае пациенту очень подробно, поэтапно разъясняется медицинское вмешательство (лечение, диагностика) и последствия отказа от медицинского вмешательства (лечения, диагностики)», — говорит Владимир, который уверен, что вся информация должна даваться в письменном виде. Только в этом случае у пациента будет возможность обратиться за консультацией к другим специалистам и проверить эту информацию, только в этом случае в дальнейшем не будет возникать вопросов о том, говорил об этом доктор или нет?
      Адвокат считает, что для каждого пациента должно составляться индивидуальное информированное добровольное согласие: «Вместо этого в типовом бланке онкодиспансера отсутствует конкретика, так как предполагается, что состояние здоровья пациента и характер необходимых диагностических и лечебных мероприятий ему будут разъяснены устно». Вместо этого в информированном согласии областного онкодиспансера — философские размышления на тему того, что медицина не является точной наукой и гарантировать отсутствие осложнений невозможно. Далее следует внушительный перечень тяжелых осложнений — от инфаркта миокарда до аллергических реакций…

Ознакомить под роспись

       «В соответствии с основами законодательства Светлане должно было быть разъяснено, что установленный ей диагноз является предположительным, и что для его уточнения необходимо провести дополнительное иммуногистохимическое исследование. Пациентка должна была поставить свою подпись в подтверждении того, что ей разъяснено, что установленный ей диагноз является предположительным, — говорит Владимир Матвеев. — Также пациентка должна была в письменном виде отказаться от проведения иммуногистохимического исследования, поставив свою подпись. Если бы сотрудники онкодиспансера все это сделали, Светлана была бы ознакомлена с результатами и сделала дополнительное исследование».
     По мнению московского эксперта Российского центра Судмедэкспертизы Минздравсоцразвития РФ Ирины Плетяновой, онкодиспансерам подобные документы необходимы, и во многих учреждениях они уже введены. Интересно, что в других лечебных учреждениях Вологды бланки информированного согласия носят также типовой характер. Например, в областной больнице, по словам начмеда Михаила Кашинина, ФЗ №323 не требует составления индивидуальных документов: «Если врачи будут их составлять, оперировать будет некогда».
      И хотя представители онкодиспансера и Департамента здравоохранения отстаивали свою точку зрения до последнего и оспаривали каждый чек на лекарство, приобретенное Светланой Красиковой, городской суд встал на сторону пострадавшей. По решению суда, которое пока не вступило в силу, бывшей пациентке должны выплатить 350 тысяч рублей за моральный ущерб и некоторые судебные издержки. Приговор будет обжаловаться обеими сторонами процесса. Например, Светлана Красикова считает, что сумма за нанесенный вред здоровью занижена, а врачи онкодиспансера уверены, что главное — пациентка жива…
      Специалисты считают, что успех Светланы в суде первой инстанции объясняется тем, что экспертизы по ее делу проводились за пределами Вологодской области. Обычно медицинскую халатность или медицинскую ошибку доказать очень сложно. Чтобы не попасть в подобную ситуацию, пациентам советуют собирать во время лечения полную информацию о болезни и способе лечения — собирать консилиум врачей и дублировать исследования.